Темный еловый лес стоял, нахмурившись,  по  обоим  берегам  скованной
льдом реки. Недавно пронесшийся ветер сорвал  с  деревьев  белый  покров
инея, и они, черные, зловещие, клонились друг к  другу  в  надвигающихся
сумерках. Глубокое безмолвие царило вокруг.  Весь  этот  край,  лишенный
признаков жизни с ее движением, был так пустынен и холоден, что дух, ви-
тающий над ним, нельзя было назвать даже духом  скорби.  Смех,  но  смех
страшнее скорби, слышался здесь - смех безрадостный, точно улыбка сфинк-
са, смех, леденящий своим бездушием, как стужа. Это извечная мудрость  -
властная, вознесенная над миром -  смеялась,  видя  тщету  жизни,  тщету
борьбы. Это была глушь - дикая, оледеневшая до самого сердца Северная глушь...